Логунова Л. Ю. Проблема истинности эмпирических данных в качественных исследованиях // Вестник Российского государственного университета им. И. Канта. – Вып. 6: Сер. Гуманитарные науки. – Калининград: Изд-во РГУ им. И. Канта. – С. 98-106.

 

Качественные исследования требуют от социолога высокой культуры работы с эмпирическим материалом, в котором находит отражение глубоко личностное восприятие мира респондентами. В распоряжении исследователя оказываются уникальные данные о социальном опыте и повседневных практиках людей. «Они являются объектами переживаний, ощущений или деятельности, мыслительных или практических действий членов … социальных групп» [1, с. 106] Такие данные мы получили в результате исследования процессов функционирования семейно-родовой социальной памяти сибиряков. В 2000-2007 гг. нами был собран обширный эмпирический материал, позволяющий реконструировать семейные истории сибирских родов на основе нарративных интервью с использованием методов социальной генеалогии. В исследовании применялся методологический принцип: «Из мира следствий – в мир причин». Всего записано и обработано более 600 семейных историй сибиряков. Каждая история содержала информацию о судьбах семей боковых родственных линий, в историях рассказывается о судьбе 1609 человек. Техническую помощь оказывали студенты Кемеровского государственного университета культуры и Кемеровского государственного университета Исторические процессы, сохранившиеся в семейно-родовой памяти, рассмотрены нами с точки зрения исторической и культурной травмы (П. Буа, П. Штомпка): там, где социальное пространство функционировало нормально, люди помнят все, что было с прадедами и прабабушками, там, где оно исказилось, – не могут вспомнить даже о родителях. Среди факторов, влияющих на процессы такого искажения, мы выделяем события, связанные с реакцией населения Сибири на политические изменения в российском обществе начала ХХ в. При анализе эмпирического материала определилась методологическая проблема: возможная неточность информации, проявившаяся в результате несовершенства и ошибок памяти, мифологизации, сознательного искажения событий прошлого. К таким неточностям добавляют также умолчания о неприятных событиях или «неудобных» родственниках, которые вредят семейному имиджу. Н. З. Дэвис считает, что такие факты возможны из-за своеобразной семейной солидарности, когда люди «выбирали, что забыть, а что рассказать детям так, чтобы не повредить репутации семьи и ее интересам» [2, с. 234]. Вместе с нарративами мы анализировали «личные» документы из семейных архивов, которые иллюстрировали и подтверждали факты семейных историй, помогали интерпретировать данные. Практика показывает, что исследователь сталкивается не только с типичными ошибками памяти, но и с добросовестными заблуждениями респондентов, с плодами их воображения, фантазиями. Почему люди, вспоминая прошлое, фантазируют? Какие условия и институты заставляют людей вырабатывать новые смыслы, забывать события, ошибаться и верить в свои ошибки? Как профессионально относиться к возможным неточностям информации? При анализе эмпирических материалов следует учитывать: 1. Искажения информации могут быть предметом научного осмысления: исследователь получает возможность изучить социально-культурные особенности, которые стоят за искажением факта. Таким образом, текст, который «искажает информацию о действительности», не перестает быть историческим источником, даже когда «проблема интерпретации источников осознается как проблема интерпретации интерпретаций» [3, с. 5]. Личные документы прошлого сегодня воспринимаются с точки зрения способности не столько отражать историю, сколько интерпретировать ее. 2. Умолчания и неточности самоценны, они исследуются как социальный феномен восприятия людьми исторического события. Ф. Знанецкий заметил, что если для историка или психолога неточности могут считаться источником ошибочной информации, то для социолога это материал для изучения. Если респондент «лукавит», описывая чувства и эмоции, отличные от тех, которые он действительно испытал в определенной ситуации, то социолог видит в этом утверждении актуальное, активное проявление желаний, стремлений человека. Вербальная формулировка желания уже есть, как минимум, его отрицательная реализация. «Мы не можем говорить, таким образом, об истинных или неистинных утверждениях, поскольку утверждение – это факт, имеющий только то значение, которое вкладывал в него автор» [4, с. 108]. Именно эти значения и анализируется. 3. При получении информации исследователь не должен искать ошибки и указывать на них. Задача: выяснить причины появления искажений в семейно-родовой памяти. Неприятные, вытесненные из памяти события не образуют разрыва или пустот в ткани социальной памяти. Рассказчики заполняют «разрывы» мифами, компенсируются замещением, похожими или вымышленными ситуациями, Это происходит, когда событие уже свершилось, а его принятие, осмысление не состоялось. Тогда включается механизм самооправдания, при котором прошлое, даже забытое, не покидает подсознательных действий человека, оно начинает замещать настоящее, продолжается в иной временной ипостаси. Важно отличить мифы от реальности, понять, как они формируются, что явилось причинами их формирования. Социальную семейно-родовую память, таким образом, можно изучать с точки зрения мифотворческого механизма. 4. Анализируя эмпирический материал, следует учитывать факторы, которые повлияли на искажения в семейно-родовой памяти. Идеологический фактор ориентировал на «правильность» восприятия события. Фактор страха заставлял забывать «неудобных» родственников, близость с которыми могла повредить социальной карьере или благополучию членов семьи. Это реакция на шок выразилась в виде своеобразной заботы о потомках («пусть они никогда не испытают того, что пережили мы»). Фактор давления социальных институтов, которые могли отдать приказ «забыть» смерть родственников, родной язык, изменяли имена в документах. Решения власти – внешнее силовое давление, особенно по отношению к дискриминационным, ущемленным и непристижным категориям населения. Принуждение репрессивного типа изменяет социальное поведение людей, является травмирующим фактором, который оставляет следы в социокультурной ткани, искажает пространство социальной памяти. Травмирующее действие заключается в формировании ложных (стыдливых или героических) представлений о реальности. Неприятности, связанные с событием, могли быть вытеснены из памяти, пустоты заполнились мифами. Фактор случая действовал, когда уничтожались все документы, придумывалась семейная легенда (миф). Особенно серьезная ситуация возникала у воспитанников детских домов, которым семейно-родовая память «отрезана» насильственно, путешествие в глубь ее невозможно. В таких ситуациях люди могли придумать себе историю, чтобы не выглядеть ущербными в глазах окружающих. 5. Материалы качественных исследований уязвимы также с точки зрения верификации данных. Эту проблему мы старались решить с помощью применения метода перекрестной триангуляции (Н. Дензин) [5, с. 11]. Аналогичный процесс верификации данных в нашем исследовании опирался на сравнение текстов интервью с независимыми источниками, которые в эмпирической базе сформировали вспомогательную группу материалов: переписка с родственниками, которые подтверждали факты семейных событий; документы из семейных архивов; данные исторической литературы, связанные с событиями, происшедшими на территории Сибири (приказы, правительственные документы, личные документы, хранящиеся в архивах). Сравнение трех типов материалов позволило реконструировать жизненные стратегии сибиряков в экстремальных ситуациях (раскулачивание, депортация, депривация) с учетом возможных ошибок памяти. Итак, помещенный в центр исследования человек почтенного возраста повествует о событиях жизни своих родственников претенциозно, не всегда искренне, в шаблонах своего поведения видит исключительность, не обращая внимания, на сотни похожих линий жизни. События ему видятся по-другому, возможны ошибки, «провалы памяти», искажения реальной картины событий. То, что люди вспоминают в первую очередь, как правило, более значимо, чем все то, что всплывает в памяти в конце. Но именно этим и ценна информация, дошедшая до нас в воспоминаниях старших родственников. Задача исследователя – восстановить контекст жизни и ее социальный смысл, творчески анализируя причины тех или иных искажений информации, выяснить, с чем связана значимость в личностно-семейном аспекте первоочередных и последующих воспоминаний. Прошлое оставляет после себя энергетическое поле социальной памяти. Этими энергетическими метками наполнено настоящее. История начинает выглядеть не простой чередой событий, а окрашивается личностно значимыми переживаниями, становится человечнее, а поэтому – правдивее, реальнее. Именно так историю видят люди в настоящем, с этих позиций они будут рассказывать своим потомкам о прошлом. Поэтому самым интересным в будущем становится прошлое, рассказанное старшим поколением, пусть даже с искажениями памяти. Через эти искажения исследователь доберется до истины.

 

Источники и литература 1. Знанецкий, Ф. Мемуары как объект исследования / Ф. Знанецкий // Социс. – 1989. – № 1. – С. 106. 2. Дэвис, Н. З. Духи предков, родственники и потомки: некоторые черты семейной жизни во Франции начала нового времени / Н. З. Дэвис // THESIS. – 1994. – Вып. 6. – С. 234. 3. Репина, Л. П. Культурная память и проблемы историописания (историографические заметки) препринт WP6/2003/07. / Л. П. Репина. – М.: ГУ ВШЭ, 2003. – С.5. 4. Знанецкий, Ф. Мемуары как объект исследования / Ф. Знанецкий // Социс. – 1989. – № 1. – С. 108. 5. Denzin, N. The Research Act in Sociology / N. Denzin. – L: Butterworth, 1970. – P.11.